Семья Келдышей

Вера Всеволодовна Келдыш,
ЦАГИ

М.В. Келдыш вырос в большой дружной семье. У его родителей было 7 детей и 16 внуков. Благодаря некоторым из них в последние десятилетия редкая фамилия Келдыш получила известность и даже вошла в "Словарь русских фамилий", согласно которому фамилия Келдыш «тюркского происхождения: келъди (гельди) — "он пришел"; ш — суффикс ласкательности. Но ответ рано признавать окончательным. Может быть, следует поискать источник в финно-угорских языках... Фамилия остается одной из интереснейших антропонимических загадок» (Никонов В.А. Словарь русских фамилий. — М., 1993, с. 5).

Никаких известий о финском или тюркском происхождении предков в семейных преданиях Келдышей не сохранилось. Известно, что прадед Мстислава Всеволодовича Фома Симонович Келдыш происходил из мещанского сословия, был православным по вероисповеданию и служил псаломщиком в Варшаве. Как долго он прожил в Польше и где родился, пока не установлено. Жена его Александра Иосифовна, урожденная Михомлом, по некоторым сведениям плохо владела русским языком.

27 марта 1839 г. по старому стилю в Варшаве в православном Кафедральном Свято-Троицком соборе крестили сына псаломщика этого же собора Фомы Симоновича Келдыша и супруги его Александры Иосифовны. Нарекли Михаилом.

Среднее образование Михаил Фомич получил в Волынской духовной семинарии, высшее — в Варшавской, а затем в Петербургской медико-хирургических академиях. В 1862 г. по окончании курса в академии Михаил Фомич был определен "медиком для командировок" при Первом военно-сухопутном госпитале в Петербурге; в следующем году последовало назначение в Кавказский военный округ, где в разных местах и на разных должностях он прослужил около двадцати лет, приняв участие в Кавказской (1817‑1864 гг.) и Русско-турецкой (1877‑1878 гг.) войнах. Во время службы в Грозненском военном госпитале молодой врач проводил исследования "кавказских тропических лихорадок", которые легли в основу его диссертации на степень доктора медицины.

В 1870 г. М.Ф. Келдыш получил назначение на восточный берег Каспийского моря в Красноводский отряд, принимал участие в его рекогносцировках и объездил верхом на верблюдах весь Закаспийский край. В 1873 г., напишет он позднее, "окончились мои скитания по песчаным сугробам Закаспийской пустыни". За труды по прекращению в отряде эпидемий цинги и холеры он был награжден орденами Св. Анны 3‑й степени и Св. Владимира 4‑й степени.

В 1879 г., вновь посетив Закаспийский край в составе Ахалтекинской экспедиции, М.Ф. Келдыш впервые составил медико-топографическое описание этого девственного тогда края и сделал очерк санитарного состояния располагавшихся там войск. Результаты его работы были опубликованы в "Медицинском сборнике" Кавказского медицинского общества и в "Военно-медицинском журнале". За заслуги перед отечеством Михаил Фомич Келдыш был жалован генеральским чином и причислен к дворянскому сословию.

Дед — Келдыш Михаил Фомич

Большой период жизни М.Ф. Келдыша прошел в Одессе, где в 1886‑1894 гг. он служил главным врачом военного госпиталя. В последующие годы Келдыш — бригадный и корпусной врач, а затем окружной военно-медицинский инспектор Казанского военного округа. Выйдя в 1904 г. в отставку, он два года спустя вместе с семьей перебрался в Ригу, где жила семья сына. Умер М.Ф. Келдыш в 1920 г. в Крыму.

Жена Михаила Фомича Наталья Николаевна Келдыш происходила из дворянского сословия, она закончила Смольный институт благородных девиц. (Ее девичья фамилия Брусилова, она приходилась двоюродной сестрой генералу А.А. Брусилову. Генерал-адъютант А.А. Брусилов с начала Первой мировой войны был командующим 8‑й армией. С марта 1915 г. он являлся главнокомандующим армиями Юго-Западного фронта и провел успешное наступление, вошедшее в историю под названием "Брусиловский прорыв".) Именно от своей матери отец Мстислава Всеволодовича — Всеволод Михайлович Келдыш, блондин с голубым глазами, наследовал свою внешность.

Всеволод Михайлович Келдыш (1878‑1965) родился во Владикавказе. В гимназии он учился в Одессе, затем в Риге, где продолжил образование в Политехническом институте. В Риге состоялась его свадьба с Марией Александровной Скворцовой.

Мария Александровна (в девичестве Скворцова)
и Всеволод Михайлович Келдыши — родители

Мария Александровна (1879‑1957) родилась в Тифлисе и выросла в дворянской семье. Ее дед, генерал Николай Скворцов, во время Кавказской войны был тяжело ранен, и его оставили на излечение в грузинском доме, где проживали мать и дочь. Мать была еще сравнительно молодой женщиной, вдовой; она ухаживала за раненым, и он предложил ей выйти за него замуж. Однако вдова отказалась и посоветовала ему жениться на ее дочери. Так будущая прабабушка Мстислава попала в Петербург, где ее определили в Смольный институт благородных девиц, чтобы она получила соответствующее воспитание. Потом генерал на ней женился, и в род Келдышей влилась грузинская кровь. Мать Мстислава Мария Александровна вспоминала, что по большим праздникам внуков возили поздравлять бабушку, которая была важной барыней, окруженной уважением своих взрослых сыновей. Один из них — генерал от инфантерии, также участник Кавказской войны, Александр Николаевич Скворцов и был отцом Марии Александровны. Он умер в 1905 г., и дети Марии Александровны и Всеволода Михайловича Келдышей его не знали. Жена же его Софья Иосифовна (1857‑1945) помогала своей дочери растить детей. В девичестве Ковзан, она, судя по фамилии, имела польские корни. Однако было бы несправедливым утверждать, что семья Келдышей целиком польского происхождения. Подобно большинству русских семей, имеющих фамилии нерусского звучания, семья Келдышей складывалась из многих национальностей, что особенно явственно прослеживается в родословной Марии Александровны.

Дед — Скворцов Александр Николаевич

Другая романтическая история, похожая скорее на легенду, также связана с ее предками и объясняет, как в род Келдышей попала цыганская кровь. Около некоего дворянского поместья на Украине, где гостил прапрадед Марии Александровны — молодой врач, остановился цыганский табор. Когда этот табор ушел, то на том месте нашли брошенную больную девочку. Хозяева поместья забрали ее в свой дом, врач вылечил девочку, и она осталась жить в помещичьем доме. Когда девочка выросла, врач на ней женился. Так цыганская кровь влилась в род Келдышей. Наиболее ярко она прослеживалась в Мстиславе и его старшем брате Александре — как в их внешности, так и в характере.

Мстислав Всеволодович, пятый по счету ребенок в семье, родился в 1911 году в Риге, где в то время отец Всеволод Михайлович уже преподавал в Политехническом институте. До этого семья инженера В.М. Келдыша жила в разных городах России, по месту его службы. Первой в семье в 1904 г. в Оренбурге родилась дочь Людмила, затем в 1905 г. в Гельсингфорсе (ныне Хельсинки) родился сын Александр, в 1907 г. в Петербурге — Юрий (Георгий). В Риге, куда семья вновь вернулась, потому что Всеволод Михайлович был избран на должность адъюнкт-профессора Политехнического института, родились: Михаил (1909), затем Мстислав (1911) и Любовь (1914).

На руках у бабушки   Мстислав, слева — мама, брат Михаил,
сестра Людмила, братья Александр и Юрий

В 1915 г. в связи с вторжением германской армии в Латвию Рижский политехнический институт был эвакуирован в Москву, куда перебралась и семья Келдышей. В ней тогда было шестеро детей, из которых старшей Людмиле — одиннадцать лет, а младшей Любови немногим больше года. Никаких родственников в Москве не имелось, было очень тяжело с пропитанием и жильем. Несколько лет пришлось жить за городом в Лосиноостровской. Родители, которые были большими любителями классической музыки, не могли отказать себе в удовольствии посещать концерты, порой после их окончания они возвращались домой из Москвы пешком. Особенно тяжело было в 1917‑1918 гг. Старшая сестра вспоминала, что один день мать кормила семью лишь жареным луком, поскольку в доме другой еды не было. Братья Александр и Юрий, достигшие 12 и 10 лет и получившие от матери начальное образование, на поезде ездили в школу в Москву. Путешествия эти в то время были весьма опасными. Порой мальчикам приходилось ехать на крыше переполненного вагона.

В конце 1918 г. отец отправил семью в город Иваново-Вознесенск, куда была переведена часть Рижского политехнического института. Сам он наезжал туда время от времени, поскольку основная работа у него была в Москве. В Иваново-Вознесенске благодаря АРА (Ameriсап Relief Administration — Американская административная помощь, благотворительная организация, существовавшая в 1919‑1923 гг. и ставившая задачей помощь странам, пострадавшим от первой мировой войны; во время голода в Поволжье советское правительство разрешило деятельность АРА в РСФСР) началось относительно сытое существование. Эта благотворительная организация помогала детям, интеллигенции. Шестилетняя сестра Любовь посещала обеды АРА.

В 1919 г. Всеволод Михайлович сообщил нашему деду Михаилу Фомичу, что у него родилась дочь, которую он решил назвать Верой, потому что верил в лучшую жизнь. В 1923 г. отец получил квартиру в Москве и перевез туда семью. Дети Юрий, Михаил, Мстислав и Любовь были определены в Седьмую опытно-показательную школу в Кривоарбатском переулке. С тех пор вся семья безвыездно жила в Москве. В 1920-х годах Всеволод Михайлович преподавал в Высшем инженерно-строительном училище (ВИСУ), выделившемся из МВТУ им. Н.Э. Баумана, а с 1932 г. — в переведенной из Ленинграда Военно-инженерной академии. В академии В.М. Келдыш сначала заведовал кафедрой железобетона, а затем кафедрой строительных конструкций. Кроме того, он постоянно ездил в командировки, был членом государственных приемных комиссий, консультировал все большие стройки — Днепрогэс, Днепровский алюминиевый завод, канал им. Москвы, Московский метрополитен, мосты через Москву-реку, Балахнинский бумажный комбинат и многие другие.

Отец — Всеволод Михайлович Келдыш

В 1942 г. Всеволоду Михайловичу было присвоено воинское звание генерал-майора. Но по складу характера он был человеком сугубо штатским: когда ему выдали оружие, он огорчился и спрятал его подальше. Потом огнестрельное оружие забрали и оставили один кортик, который и ныне хранится у дочери Любови Всеволодовны, жившей с отцом до его последних дней.

Отец содержал большую семью. На его иждивении, помимо детей, жены и тещи, была мать, которая жила отдельно. Мать и теща, как бывшие генеральши, пенсии не получали. Все жили на средства отца, который относился к числу высокооплачиваемых специалистов, и материально семья была обеспечена относительно неплохо. Родители до и после войны часто отдыхали на юге, нередко брали с собой и младших дочерей.

В возрасте 80 лет отец ушел в отставку, получал генеральскую пенсию и работал консультантом при строительном управлении Госплана. Умер он внезапно в возрасте 87 лет. За два дня до смерти Всеволод Михайлович вдруг заговорил о своей близкой кончине, и 19 ноября 1965 г. его не стало. Он пережил жену на 8 лет, оба они похоронены на Донском кладбище, где находится фамильный склеп. В нем, помимо родителей Мстислава, покоятся обе бабушки и другие родственники.

Воспитанием детей в основном занималась мать, которая целиком посвятила себя семье. Отец часто возвращался с работы в 9‑10 вечера. (В сталинские времена заседания различных комиссий продолжались порой и до 12 ночи.) Моральные устои в семье были твердыми, и тут отец не признавал компромиссов. Азы грамоты дети получали дома и к 4‑5 годам уже умели читать. В семье была большая библиотека детской и русской классической литературы. Еще до школы все дети знали немецкий язык, в основном устную речь, которую осваивали под руководством учительницы-немки. Кроме того, в советское время матери помогала по хозяйству бывшая бонна старших детей, латышка из Риги. Мария Александровна, хорошо владевшая немецким и французским языками, разговаривала с этой женщиной по-немецки. На немецком они обращались и к детям, но дети упорно отвечали по-русски.

В семье все увлекались оперой и концертами классической музыки, дома часто велись разговоры на эти темы и обсуждались новинки. Мария Александровна хорошо играла на рояле, и в молодости родители в свободные вечера часто играли в четыре руки. Конечно, все дети получили некоторое музыкальное образование, однако явные способности к музыке проявлял лишь брат Юрий, на которого мать возлагала особые надежды. Первоначально она мечтала, чтобы он стал пианистом, но у него были маленькие руки. Тогда Мария Александровна стала лелеять мысль о том, чтобы Юрий стал дирижером. Как известно, в итоге Юрий Всеволодович стал историком-музыковедом. Он является автором около сотни работ — монографий и учебников по истории развития русского музыкального искусства. Скончался Юрий Всеволодович Келдыш в 1995 г. в возрасте 88 лет.

Часто в доме появлялся брат Марии Александровны Николай Александрович, который тоже хорошо играл на рояле. Он был офицером царской армии и в советское время очень сильно бедствовал. Своего инструмента у него не было, и когда приходил в гости к сестре, то отводил душу. Потом Николай Александрович был арестован и отбыл срок на Беломорканале. В Москве у него осталась без средств существования больная жена, которой наши родители помогали деньгами. Вообще им всегда приходилось помогать многочисленным родственникам. По возвращении дядя получил "минус", то есть не имел права жить в ряде городов, и поселился в Угличе. В начале войны пришло известие, что Николая Александровича снова арестовали. Больше семья о нем ничего не слышала.

Родители Мстислава Всеволодовича не были религиозны. Но бабушка Софья Иосифовна, которая жила в семье и в основном занималась воспитанием младшей внучки Веры, была верующей. Она посещала церковь и водила девочку с собой, учила ее молитвам. Однажды одна из знакомых спросила родителей, почему они разрешают бабушке водить их дочку в церковь, на что мать ответила: "Вырастет — сама разберется".

В семье сохраняли иконы, серебряные оклады которых были проданы в тяжелое время в "Торгсине", а также по традиции отмечали большие религиозные праздники, в основном Рождество и Пасху. Что касается старших братьев и сестры, при рождении, конечно, крещеных, то в 20-е годы они были ярыми безбожниками. Семья жила близ храма Христа Спасителя, и молодежь ходила туда на пасхальную службу, во время которой пели лучшие силы Большого театра. После крестного хода ребята вваливались в дом, где уже был накрыт большой стол с куличами, горой крашеных яиц и пирамидами сырных пасх. Крашение яиц было обязанностью детей, которыми обычно руководил Мстислав Всеволодович.

Дом, в котором жили Келдыши, находился в Антипьевском переулке, между Пушкинским музеем и Гоголевским бульваром. Переулок был очень тихий и зеленый. Рядом в саду, огороженном каменным забором, находился Институт Маркса и Энгельса. Весной через забор свешивались роскошные ветви сирени, которую мальчики, конечно, обламывали. Дети всегда мечтали проникнуть в этот сад, но туда посторонних не пускали. Квартира была в полуподвальном помещении и состояла из пяти с половиной комнат. Шестая, четырехметровая комната, была крохотной и предназначалась для прислуги. Ее занимал старший из братьев Александр, а трое остальных братьев жили в большой узкой комнате. Там стояли три железных кровати, большой письменный стол и рояль. В этой комнате всегда было накурено, полно народу, шумно и весело. Младших сестер туда порой не пускали. Один только Юрий не курил и не шумел. Он часами сидел за роялем, целиком погруженный в музыку, не замечая происходящего вокруг. Мне рассказывали о такой сцене из нашей жизни. Юрий, от всего отключившись, сидит за роялем и играет. Тогда кто-то из братьев сажает меня к нему на плечи и говорит: "Таскай его за волосы". Я таскаю его за волосы, а он продолжает играть... Из всех четырех братьев Юрий был самым смирным и в какой-то степени любимцем матери. Правда, у мамы, в отличие от отца, не было ярко выраженных пристрастий. Вот у отца любимицей была Любовь Всеволодовна — одна из младших. Старшая дочь Людмила была довольно самостоятельной, всегда шла своим путем. Потом подряд родились четверо мальчишек: Александр, Юрий, Михаил и Мстислав. Когда родился ныне самый известный из Келдышей Мстислав Всеволодович, то в семье было разочарование — опять мальчик. Именно Мстислав, по внешности и поведению "цыганенок", из всех братьев был особенно озорным и задиристым. Немногим ему уступал и другой "цыганенок" — Александр. И наконец, через три года родилась девочка Любовь, у которой был покладистый и мягкий характер. Она-то и стала любимицей отца.

Проходная комната служила семье столовой. Там стоял большой обеденный стол, стулья и буфет, а по вечерам ставили самовар на углях. Молодежь в доме собиралась часто, в основном студенты и аспиранты, друзья сестры Людмилы, которая училась на математическом отделении Московского университета. Через дом прошли будущие всемирно известные математики А.Н. Колмогоров, И.В. Арнольд, П.С. Александров, будущий муж Людмилы П.С. Новиков и другие. Младшим сестрам было очень интересно сидеть где-нибудь в уголке и слушать их разговоры; часто там присутствовал и Мстислав. Шли 20-е годы, когда люди еще не боялись говорить, и разгорались жаркие споры на злобу дня. Иногда в них принимал участие и отец. Однажды в ответ на претензии молодежи к современной жизни Всеволод Михайлович сказал: "Вот вы недовольны современной жизнью, а я не мог найти себе работу по душе в царское время, ушел целиком в преподавательскую деятельность. А сейчас у меня есть интересная и живая работа".

Собирались и друзья Юрия Всеволодовича по музыкальному техникуму им. Скрябина. Эта компания музыкантов была интересной. Молодежь умела веселиться, устраивала разные игры — шарады с переодеваниями, перешагивания через стулья с завязанными глазами, причем стулья незаметно для "шагавшего" убирались. Очень часто при этом присутствовали родители, которые охотно привечали в своем доме всех приятелей детей.

Между тем надвигались страшные времена репрессий, которые так или иначе затронули почти всех членов семьи. В 1935 г. на "черном вороне" на Лубянку увезли Марию Александровну — женщину преклонного возраста с больным сердцем. (В то время в стране проводилась кампания по изъятию у населения золота, в основном золотых монет. Дознанию подвергались крупные специалисты, старая интеллигенция и бывшее кулачество. На первых давление шло в основном через жен, и отец уже знал об этом по рассказам своих сослуживцев.) Спустя несколько дней у Всеволода Михайловича "сдали нервы", и он не смог ходить на работу. Через неделю его по телефону пригласили на Лубянку для очной ставки с женой. Перед уходом из дома он позвал к себе Юрия, отдал ему все золотые вещи, которые были в семье (кольца, броши, мужские часы) и сказал: "Меня вызывают. Если потребуется, отдай все это туда". На Лубянке родителям предложили отдать все, что у них было, но в конце концов сказали: "Эти побрякушки можете оставить себе". Спустя несколько часов отец с матерью вернулись домой.

С тех пор каждый поздний звонок вызывал в доме страх. В ночь с шестого на седьмое ноября 1936 г. "черный ворон" приехал за братом Михаилом, который был аспирантом исторического факультета университета. Он очень увлекался своей специальностью — средневековой историей Германии — и целые ночи напролет занимался. В 1936 г. на истфаке было арестовано около ста человек, в основном аспиранты и преподаватели. Летом 1937 г. на очередной запрос родителей был получен официальный ответ, в котором говорилось, что их сын осужден на 10 лет без права переписки. По прошествии 10 лет пришло уведомление, что Михаил умер в лагере в 1944 г. В 60-е годы он был посмертно реабилитирован. Истина выяснилась лишь в наши дни. Несколько лет назад газета "Вечерняя Москва" опубликовала список невинно осужденных и расстрелянных, прах которых захоронен в общей могиле на кладбище при Донском монастыре. Так стало известно, что Михаил был расстрелян 29 мая 1937 г.

В 1938 г. наступил черед брата Александра, который более года провел на Лубянке. Александр был осужден как французский шпион, находился в пересыльной камере и с нетерпением ждал, когда его отправят в лагерь, поскольку думал, что там будет лучше. Однако в тот момент сняли Ежова и назначили Берия, начался временный пересмотр ряда дел. Обвинение в шпионаже с Александра было снято, но предъявлены новые обвинения в антисемитизме. Состоялся суд, на котором большинство свидетелей, среди которых была его первая жена-еврейка, опровергли предъявленные обвинения, и Александра выпустили на свободу прямо из зала суда. Всю войну он был на фронте. Сначала — разведчиком под Москвой, потом в интендантских частях. В молодости Александр мечтал стать драматическим актером, но в итоге стал администратором в Госконцерте. До последних дней жизни, даже после двух инфарктов, Александр не мог долго усидеть на одном месте. Он объездил всю страну от Калининграда до Сахалина и всегда, возвратившись, с удовольствием рассказывал о поездках. Умер он сравнительно рано, в 68 лет.

Из сестер Мстислава Всеволодовича наиболее яркой и сильной личностью была старшая, Людмила (1904‑1976). Известный математик, одна из ближайших учениц крупного ученого Н.Н. Лузина, она к 36 годам защитила диссертацию на соискание ученой степени доктора математических наук, имея к тому времени уже троих детей. Впоследствии у Людмилы Всеволодовны родились еще двое детей. До конца своей жизни, уже будучи тяжелобольной, она работала в Московском университете и в Математическом институте им. В.А. Стеклова АН СССР. Особое внимание она уделяла аспирантам, помогала им и морально поддерживала не только в преодолении научных проблем, но и в критических жизненных ситуациях. Людмила оказала влияние на брата Мстислава при выборе им профессии математика — вопреки желанию отца, который хотел, чтобы Мстислав, подобно ему, стал строителем. Два сына Людмилы Всеволодовны унаследовали выдающиеся способности к точным наукам. Первый сын от первого брака Людмилы Всеволодовны, Леонид Вениаминович Келдыш — физик-теоретик, академик, член президиума Академии наук, одно время был директором Физического института Академии наук (ФИАН). Младший сын, Сергей Петрович Новиков — тоже академик, математик, получивший, кажется, все международные премии по математике, какие только существуют.

Старшая сестра Людмила Всеволодовна Келдыш,
доктор физико-математических наук, тополог

Единственная из детей, унаследовавшая по настоянию отца его профессию инженера-строителя, — Любовь Всеволодовна. Она до конца жизни родителей жила вместе с ними и ныне является хранительницей архива семьи Келдышей.

1999 г.